. Ответов:
Я открыла глаза. В моих трусиках нежно гладит мою письку чья-то рука. Кто-то лежит рядом, прижавшись ко мне. Я лежу на спине, а этот кто-то лежит на боку и прижимается ко мне чем-то твердым. И это что-то твердое - является упругим и живым, и оно упирается мне в бедро.
Я немного развожу ножки в стороны, предоставляя руке, которая находится в мои трусиках больше свободы. Сама я осторожно просовываю руку и беру это твердое и упругое в свою ладонь. Нет, не в ладонь, а в кулачок.
Это мужской член. Он пульсирует в моей руке. Эрекция такая, что дух перехватывает. И какой хороший. Длинный, толстый. Я легонько его сжимаю и разжимаю. Совсем чуть-чуть задираю ему головку. Неужели, у моего сына, у Антошки уже такой? Зачем он залез в мою постель? Неужели, из-за своей эрекции? А как же мама и сын?
Я не выпускаю члена из руки. Я так давно не держала ничего такого в руках. Я даже забыла это ощущение. Антошка лежит неподвижно, даже не шевелится. А я все-равно чувствую, как он взволновано дышит. Что мы делаем? Я же чувствую, что ему нравится, как я держу его член в своей руке. Я это чувствую.
Антоша осторожно мнет мою письку. Я также осторожно и бережно, еле заметно сжимаю и разжимаю его член. Все это происходит молча. Наконец, я решаюсь заговорить. Я говорю шепотом, хотя никого кроме нас в квартире нет. Мы живем с Антошей вдвоем. Но я не могу громко, потому что мы у порога таинства.
- там чуть выше есть шарик, он называется клитор, потрогай его.
Антоша вздрагивает от моего шепота и сразу его пальчики принимаются за дело, они ищут шарик. Как это приятно. Я начинаю влажнеть. Антоша сильнее прижимается ко мне.
- мамочка - сипло шепчет он - впусти меня туда.
Впустить? О! Если вправду, то я сама очень хочу, чтобы этот живой стержень, который я держу в руках, вошел в меня. Иногда, я ввожу туда бананчик. Но я об этом никогда и никому не признаюсь.
- Антоша, но ведь так не делают с мамами - обреченно шепчу я, не понимая того, что существует разница между тем, что сыновья мам не хотят и тем, что они не делают когда хотят. Нет, это слишком мудрено для моего понимания.
- мам - шепчет мне в ушко Антошка. Мне щекотно, я еще развожу ножки. Это очень приятно, я трогаю его, а он меня и горячий шепот в ушко - а перед тем как ты меня родила получается, что я весь был там? - Антоша осторожно погружает кончик своего указательного пальца в мое влажное влагалище.
- к чему ты клонишь? - спрашиваю его я, нежно сжимая его член.
- ну, так получается, что ОН там уже был?
Я ошарашена таким поворотом его логики. Я не знаю что ему возразить. Я неуверенно говорю:
- так ОН там был в другом качестве …
- мам, а давай мы его туда впустим в новом качестве? - Антошу мелко трясет. Как он меня хочет! Как я могу ему отказать? И мне самой хочется его туда впустить.
Я задерживаю дыхание и считаю до десяти. Так меня учили делать, когда я занималась гимнастикой. Восстановить дыхание. Я снова неуверенно говорю:
- тогда мне нужно снять трусики…
Антоша тоненько взвизгивает
- я сам их с тебя сниму.
Сам факт моего "не отказа ему", так его взволновал и всколыхнул, что я слышу как в этой звенящей тишине гулко ухает его сердечко.
Антоша стремительно вскакивает и начинает стягивать с меня трусики. Я приподнимаю попу и сдвигаю ножки, помогая ему это сделать. Я выпускаю его член, и вижу как он торчит, покачиваясь в такт торопливым движениям Антоши. Он заметно подрагивает. Наверное от нетерпения вонзиться в меня.
Мои трусики у Антоши в руках, он бросает их в кресло, которое стоит в углу комнаты. А теперь он, медленно, как замедленном кино, начинает ложиться на меня.
Я развожу ножки в разные стороны и сгибаю их в коленках. Антоша касается своим животом моего животика. Он неумело тыкается членом, но я ему не мешаю. Он мужчина и у него получится.
Член вонзается в меня:
- мамочка - шепчет Антоша - спасибо, ты самая лучшая на свете.
